Сегодня празднует свой день рождения актёр, который долго шёл к своему успеху, как в профессиональном, так и в личном плане. Он всегда много работал: играл в театре, снимался в кино, однако лишь после 40 лет сыграл роль, которая сделала его известным.
Судьбоносным для Леонида Громова оказался сериал «Линии судьбы», а после него он снимался в самых популярных и любимых зрителями проектах. Между тем за пределами съёмочной площадки в жизни актёра происходили события, достойные сюжета мелодрамы.
Выбор профессии
Леонид Громов родился 6 мая 1963 года в Курске. Его отец был журналистом, а мать — бухгалтером. Родители очень любили сына, но он уже в раннем возрасте заставил их побеспокоиться. Дело в том, что маленький Лёня упорно молчал. Когда его сверстники уже вовсю разговаривали, он наблюдал за происходящим вокруг, не произнося ни слова. Но в три года он всё же осчастливил родителей тем, что заговорил, причём сразу связными большими предложениями. Казалось, что до этого он только прислушивался, копил слова и образы, чтобы однажды выдать их в развернутом и осмысленном виде.
Как и большинство детей того времени, он любил гулять по двору с друзьями, обожал кататься зимой на коньках. Но когда в его жизни появилось главное увлечение, оно затмило собой все привычные детские радости. В его жизни появился театр, став не просто увлечением, а настоящей внутренней опорой, без которой уже невозможно было представить своё будущее.
Знакомство с этим видом искусства произошло совершенно случайно: в третьем классе на урок музыки вошёл незнакомый бородатый человек в замшевой кепке. Звали его Игорь Владимирович Селиванов, и он просто попросил детей прочитать любое стихотворение из школьной программы. Леонид, не придавая этому большого значения, прочитал несколько строк, не подозревая, что именно в этот момент меняется его жизнь.
Селиванов выбрал из класса пятерых ребят, среди которых оказался и Громов, и пригласил их в студию при народном театре ТЮЗ «Ровесник». Именно там юный актёр впервые почувствовал вкус сцены, исполнив роль двоечника по фамилии Нечитайло. С тех пор театр стал тем местом, куда он стремился с постоянством и настойчивостью.
Уже в старших классах Леониду Громову стало ясно, что вопрос выбора профессии перед ним не стоит. Сцена притягивала его настолько сильно, что мысли о других вариантах даже не возникали. Поступать он собирался исключительно в театральное училище, непременно в столице. Правда, признаться в этом наставнику он почему-то долго не решался, будто боялся разочаровать или услышать о том, что у него нет никаких шансов. Но Игорь Владимирович не только не удивился, но, наоборот, просветлел лицом и произнёс слова, которые надолго запомнились: он верил в него, а значит, дал нечто вроде благословения, которое в такие моменты особенно ценно.
Поздняя слава
В Щукинском училище Громова сразу допустили к третьему туру, что придало ему уверенности, возможно, даже чрезмерной, ведь в тот момент он уже мысленно ощущал себя студентом. Но эта расслабленность сыграла с будущим актёром злую шутку, и в результате он вылетел. Это стало неприятным, но важным уроком, который научил не терять собранности даже тогда, когда кажется, что всё уже решено.
Ошибку удалось быстро исправить: при поступлении в ГИТИС он показал себя с лучшей стороны, и именно этот вуз стал для него Alma Mater, давшей не только образование, но и ощущение профессиональной опоры. Сразу после получения диплома Леонида Громова ждала не театральная сцена, а срочная служба в армии.
Потом для Леонида Громова начался сложный период: поиски театра, в котором можно было бы по-настоящему раскрыться. Первым таким местом стал театр Гусинского, где он обретал сценический опыт. После его приняли в труппу «Ленкома», что на тот момент казалось огромным шагом вперёд. Несмотря на то что «Ленком» был культовым местом с богатыми традициями, Громову годами доставались исключительно второстепенные роли, в которых было крайне трудно заявить о себе.
Провал спектакля по Астафьеву «Царь-рыба», который сыграли трижды за день и после этого сняли с репертуара, стал для актёра знаковым моментом, когда следовало уходить, однако решимости на этот шаг тогда не хватило. Только спустя годы, в 1993 году, когда Марк Захаров вызвал его на откровенный разговор и прямо сказал, что Громов — актёр с комическим потенциалом, который проявляется с возрастом, стало понятно, что медлить больше нельзя. Леонид Громов написал заявление об увольнении, положившее начало новому этапу в его актёрской судьбе.
Вслед за этим началась работа в антрепризе, где спектакли в дуэте с Татьяной Васильевой сразу нашли отклик у зрителей, поскольку в них чувствовалась органика, честность и свобода. А вот первые роли актёра в кино были эпизодическими и малозаметными — будь то «Убить дракона», «Бедная Саша» или «Подземелье ведьм», где он появлялся лишь на несколько минут.
Не принесло известности и участие в «Марше Турецкого», где герои актёра были проходными. Позже Леонид Громов снялся в «Антикиллере», где сыграл Байкова, в «Баязете» ему досталась роль Егорыча. Но по-настоящему узнаваемым он стал лишь в 2003 году после выхода на экраны сериала «Линии судьбы», в котором сыграл Сергея Руденко — персонажа, настолько полюбившегося публике, что после экранной смерти героя некоторые зрители всерьёз принимали происходящее за реальность.
Этот успех оказался поворотным, поскольку вслед за ним последовали съёмки в «Своей чужой жизни», «Романе ужасов» и «Рельсах счастья». Работа позволяла Леониду Громову держаться, потому что в это время после перенесённого инсульта очень тяжело болел отец актёра. Он почти не разговаривал и не вставал с кровати. Его уход, по словам самого актёра, был в каком-то смысле даже облегчением, поскольку страдания затянулись и отнимали последние силы.
Работа спасала Леонида Громова от тяжёлых размышлений, и именно тогда он начал сниматься чаще. Он играл и в «Грузе 200», и в сериале «Ой, мамочки», и в фильме «Чудо», но настоящую народную любовь принёс ему фильм «Громозека», в котором актёр сыграл таксиста Мозерова. История о друзьях, когда-то игравших в ВИА, а теперь переживающих жизненные потери, стала чем-то личным и узнаваемым для многих зрителей.
За эту роль он получил приз XIX Фестиваля российского кино в Онфлере, но важнее было другое — чувствовалось, что зритель теперь узнаёт его, ждёт, верит. С этого момента его всё чаще приглашали в крупные сериалы: «Земский доктор», «Восьмидесятые», «Склифосовский», «Бывшие» — проекты, которые собирали большую аудиторию.
Главные роли достались ему в фильмах «Когда меня не станет», «Развод с препятствиями» и «Смерш. Новое», а участие в рейтинговых лентах «Стрельцов» и «Угрюм-река» только укрепило его позиции. Сам же актёр не стремился к громким заявлениям и предпочитал говорить о тех работах, которые были ему особенно дороги — «Своя чужая жизнь», «Громозека», «Борис Годунов». К сожалению, личная жизнь актёра в тот период была уже полностью разрушена.
«Семейная лодка разбилась о быт»
В студенческие годы Леонид Громов на роль звезды института вовсе не претендовал — напротив, на фоне однокурсников, среди которых были Роман Мадянов и Татьяна Аугшкап, казался почти незаметным. Он сам говорил о себе с насмешкой, называя себя «провинциальным охламоном», приехавшим в столицу. Но при этом ему удалось завоевать сердце звезды курса Татьяны Аугшкап.
Правда, начало отношений с Татьяной, уверенной в себе москвичкой из артистической семьи, вовсе не казалось перспективным. Она была слишком быстрой, слишком яркой и громкой, а он — чересчур медлительным, стеснительным и неприспособленным к московским ритмам. Однако между ними возникло притяжение, которому оба, видимо, не захотели сопротивляться. В 1984 году, ещё до получения дипломов, они поженились, а вскоре после росписи Леонид ушёл в армию, оставив молодую жену жить у её родителей на долгие восемнадцать месяцев.
Она дождалась его возвращения, и в 1989 году у них родился сын Иван. Появление ребёнка стало событием, которое, казалось бы, должно было укрепить семью, но на деле не смогло спасти брак, в котором накапливались усталость, раздражение и обида — слишком разными оказались они не только по темпераменту, но и по взгляду на жизнь.
Татьяна, добившаяся звания заслуженной артистки, болезненно реагировала на то, что муж не амбициозный и не пробивной, он не борется за роли, не стремился к сценическим победам. Она даже обвиняла его в зависти, а Громов был начисто лишён подобного чувства. Он просто делал своё дело, не подгоняя себя, не требуя внимания.
Его уход из «Ленкома» стал для Татьяны почти ударом — она не смогла простить ему этого поступка, считая, что он едва ли не сознательно отказывается обеспечивать ей достойный уровень жизни. Ссоры в семье не стихали, и хотя сам Громов старался сдерживать свои эмоции, его молчание лишь сильнее раздражало жену. Она не терпела пассивности, требовала вовлечённости, эмоционального ответа, а его спокойствие воспринимала как холодность.
Он уходил в себя, она взрывалась; он отмалчивался, она обвиняла в безразличии. Даже вечерние встречи с друзьями становились поводом для упрёков. Маленький Ваня, наблюдая за тем, как взрослая жизнь родителей превращается в бесконечное напряжение, однажды шепнул отцу: «Папа, давай я тебя спрячу в шкафу» — и это трогательное предложение стало неожиданно точной иллюстрацией того, насколько тревожной и небезопасной оказалась атмосфера дома.
На одну из таких сцен случайно попал Алексей Серебряков, и увиденное настолько поразило его, что он сразу предложил Громову переехать к нему. Актёр, уже внутренне уставший от постоянной борьбы, не колебался. Его брак фактически закончился, хотя юридически оставался в силе ещё одиннадцать лет. Татьяна не давала развода, шантажировала сыном, тянула время, выставляла условия, и всё это продолжалось годами, в течение которых Громов изо всех сил пытался не потерять связь с сыном. Он придумывал поводы для встреч, находил возможности проявлять участие.
Он никогда не говорил плохо о Татьяне, никогда не жаловался и не выносил ссоры на публику, не пытался настроить кого-то против неё — напротив, благодарил её за то, что она не мешала ему быть отцом, не придумывала повод ограничить его общение с сыном. Сегодня Ваня, выросший и нашедший свой путь в кино как режиссёр и оператор, снявший несколько короткометражек и получивший образование в Школе нового кино, остаётся не просто сыном, но и, в каком-то смысле, творческим продолжением отца, только на ином — визуальном — языке.
Счастье после долгой паузы
После развода, который всё же был оформлен, Громов словно поставил личную жизнь на паузу: пятнадцать лет он жил один, не заводил романов, не искал новых отношений и, казалось, даже не стремился к ним — он работал, читал, гулял, встречался с друзьями, находя в этом своё тихое, созерцательное равновесие. Но однажды друг пригласил его на выставку — обычное культурное событие, не обещающее ни откровений, ни перемен — и именно там он встретил Марию.
Она работала педагогом, была на девятнадцать лет моложе и вовсе не стремилась очаровать или быть очарованной. Но она приглашала его на прогулки, которые превращались в маленькие путешествия по городу: не по привычным улицам, а по тропам, где были старинные дома, скрытые дворики, ускользающая красота Москвы. В одну из таких прогулок их неожиданно вывели на путь крестного хода: кто-то, неведомый, буквально вытолкнул их под иконы, как будто нарочно, и произнёс вслух, будто теперь они непременно станут мужем и женой.
Мария растерялась, испугалась, попыталась отступить, но уже было поздно — этот случай стал точкой, после которой их отношения изменились. Они поженились семь лет назад и не могут понять, почему не сделали этого раньше. И завели собаку Бонифация, невероятно чуткого к переменам в настроении хозяев, умеющего одним взглядом остановить спор между ними. Леонид Громов нашёл своё счастье не сразу, но теперь бережно хранит то, что обрёл — дом, в котором можно быть собой, женщину, рядом с которой легко молчать, и сына, ставшего взрослым, но не отдалившимся.