Действие фильма «Свой среди чужих» заканчивается в 1921/1922 году.
А что ждало нашу дружную чекистскую кодлу в ближайшем будущем?
Ответ на это дают отчеты самих чекистов.
«…У чекиста был и должен быть сжатый круг знакомств, — внушал Леонид Заковский (Генрих Штубис) на собрании партийной ячейки ПП ОГПУ Сибири в июле 1926 года. — Пьянство вошло в обычное явление, пьянствуют с проститутками, разъезжают на автомобилях даже члены бюро ячейки (помните знаменитый автомобиль в фильме — пригодится! — С. Ц.). В пьяном виде придираются к проституткам. О пьянках нашего аппарата известно в Москве. Мне товарищ Ягода говорит: «У вас пьяный аппарат», и отрицать этого не приходится.
В аппарате есть не спайка, а спойка и самая настоящая. Некоторые пьют, пользуются у частника широким кредитом, им дают вместо одной бутылки — три. Это считают нормальным, а сообщить об этом считают преступлением. Непьющего товарища начинают избегать… Отдельные товарищи начинают делиться с женами о секретной работе, в результате едут на Соловки… Нужно оздоровить аппарат. Пить можно, но только в своем узком кругу чекистов и не в общественном месте».
Заковскому вторил его заместитель (одновременно и начальник Новосибирского окружного отдела ОГПУ) Б. А. Бак. Он заявил на одном из партийных активов, что в 1925 году чекистскому аппарату ПП было выделено 50 мест на курорты и в дома отдыха, а «…в результате, чем больше помощи, тем больше пьют». Бак продолжал: «Пьянство с проститутками на автомобилях нельзя скрыть, автомобили ОГПУ знают все… Создается такое положение, что якобы милиция создана для того, чтобы ее били пьяные чекисты… Пить до того, чтобы кошек рвать, это никуда не годится».
Здесь заместитель Заковского намекает на начальника Экономического отдела (ЭКО) ПП ОГПУ В. В. Верхозина. Последний, напиваясь до безумия, принимался за истребление кошек на улицах Новосибирска. В конце 1926 года терпение Заковского лопнуло, и он организовал его откомандирование на Дальний Восток. Кстати, нужно отдать должное долготерпению чекистских начальников: они нянчились и терпели пьяные выходки Верхозина еще целых двенадцать лет, он был уволен из органов НКВД в августе 1938 года «за развал работы, систематическое пьянство и дискредитацию себя и органов…».
Многие продолжали свои художества и в 1930-х.
Трибунал над мародерами из расстрельной команды НКВД
1939 год. Военный трибунал Пограничных и Внутренних войск Киевского военного округа судит бывших сотрудников внутренней тюрьмы Харьковского УНКВД за пытки, издевательства и мародёрство над приговоренными к расстрелу в 1937-38 году. Двое, включая начальника тюрьмы приговорены к ВМН. Фамилия начальника тюрьмы Василия Кашина встречается на большинстве актов о расстреле в 1937-38 гг.
У С Т А Н О В И Л :
На протяжении 4-х месяцев конца 1937 г. и начала 1938 г. КАШИН, исполняя обязанности Начальника внутренней тюрьмы УГБ УНКВД по Харьковской области, и РУДЕНКО, исполняя обязанности надзирателя, перед исполнением приговоров над осуждёнными к ВМН систематически занимались вымоганием денег у осуждённых, сопровождая эти вымогательства избиениями. Преступная деятельность КАШИНА и РУДЕНКО разлагающе действовала на работников тюрьмы, из которых часть была втянута в эти преступления и также занимались вымоганием денег и избиениями осуждённых.
По примеру КАШИНА и РУДЕНКО, РУДЬ, будучи старшим надзирателем, особо активно проявлял себя в этих избиениях с целью вымогательства денег.
Не ограничиваясь вымогательствами денег и избиениями, КАШИН и РУДЕНКО, совместно с дежурным пом. коменданта ТАРАНОМ, после приведения приговора в исполнение, выбили золотые зубы у одного из осуждённых.
Полученные КАШИНЫМ, РУДЕНКО и РУДЬ указанным путем деньги у осуждённых, присваивались ими.
По инициативе Тарана и с ведома Кашина после приведения приговоров в исполнение у осужденных изымались денежные квитанции, по которым впоследствии по подложным доверенностям из бухгалтерии получались деньги.
Перед исполнением приговоров над осужденными к ВМН, с ведома Кашина, Пушкарев систематически отбирал у них деньги под предлогом закупки для них продуктов, а фактически эти деньги присваивались и расходовались на личные нужды участвовавшими в исполнении приговоров.
По инициативе Тарана, Кашиным, Рудневым и Рудем были разделены и присвоены ряд вещей, принадлежавшие осужденным к ВМН, причем Таран многие вещи продал на рынке.
Топунов, будучи на дежурным пом.коменданта, попытался присвоить один золотой зуб, принадлежавший приговоренному к ВМН, найденный им в помещении тюрьмы, а также собрал у осужденных 22 рубля под предлогом закупки продуктов, которые были переданы Пушкареву и также израсходованы, как указано выше.
В отношении Рудь, кроме того, установлено, что летом 1938 г., будучи в нетрезвом состоянии, в общественном месте устроил дебош, дискредитировав себя как работника НКВД.
***