«Прекрасное далёко» — возможно, последняя настоящая песня, родившаяся в СССР. Не такой уж я завзятый меломан, чтобы говорить это с уверенностью, но что ещё можно вспомнить из той эпохи? «На недельку до второго»? «Миллион алых роз»? «Надо по-по-думать» (или, как в шутку переиначивали, метко подчёркивая ценность текста, «Надо попой думать»)? Это всё пена. «Прекрасное далёко» осталось в сердцах целого поколения и до сих пор это не просто песня, а волна, захлёстывающая сердце.
Не могу не переслушать её время от времени, благо, интернет позволяет сделать это в любой момент. И начал замечать, что в душе накапливается смутное раздражение: что-то неправильно. Не сразу, но нашёл-таки причину. Во всех исполнениях поётся: «Слышу голос из прекрасного далёка, / Он зовёт меня в чудесные края», а в памяти твёрдо сидит: «Он зовёт меня не в райские края». Одно слово, но от него зависит очень многое.
Кстати, поиски в интернете показали, многие люди «спотыкаются» об это различие. Что только не пишут по этому поводу: и «эффект Манделы» поминают, и секретные операции по стиранию прошлого, и происки советской цензуры.
Ну, цензоров очень легко не любить, тем более советских — эта каста и при жизни вызывала раздражение (часто заслуженное), а уж когда канула в лету — и вовсе превратилась в популярнейший жупел.
Так что эту версию многие охотно отстаивают, даже уверяют, что звонки от чиновников посыпались прямо во время эфира: какие, мол, райские края в песне для советских детей, вы бы ещё Бога приплели…
Но встречал я и другую, по-видимому, более здравую мысль: уже после выпуска «Гостьи из будущего» на экраны слова «не в райские края» композитору Евгению Крылатову показались слишком серьёзными и не детскими. По его просьбе поэт Юрий Энтин переписал строчку.
Почему, на мой взгляд, это более правдоподобная версия? Во-первых, потому, что строчка «не в райские края» вовсе не настраивает на религиозность, а во-вторых, потому очень скоро мнение советских цензоров потеряло всякий вес, и если бы у авторов песни было такое желание, они бы без труда исправили «чиновничий след» в стихах. Переписали же строчку однажды, почему не сделать это во второй раз?
Но они этого не сделали — и, по-моему, крепко промахнулись. Думаю, это тот случай, когда сами авторы не смогли понять гениальности своего произведения. Как ни крути, стремление «в чудесные края» сродни эскапизму. Так легко стремиться туда, где уже всё чудесно!
Но от этого полностью теряется посыл, заключённый в строчке: «А сегодня что для завтра сделал я?» Да и смысл мольбы к будущему: «Не будь ко мне жестоко», — затуманивается. О чём это? Мы же в чудесные края чемодан ладим?
Нет, настоящее звучание песня имела в своём первоначальном виде. Призыв «не в райские края» — это призыв к борьбе, к жизни. Песня подчёркивала, что здесь и сейчас нужно стать «чище и добрее», чтобы сделать «далёко» прекрасным. Это песня обращена не столько к будущему, сколько к настоящему.
К тому же, не стоит забывать, что песня идеально сочеталась с сюжетом фильма. Образ будущего в нём набросан (уж выразимся помягче) довольно условно. Но его главные черты, конечно, не флаеры и не мороженое — а безусловная доброта и открытость по отношению к каждому человеку.
Все взрослые 20-го века замкнуты в крошечных мирках своих частных интересов, потому от них не может быть помощи. В 21-ом веке Электрон Иванович со своим говорящим козлом приходит на помощь без долгих разговоров и сомнений, а робот Вертер жертвует собой — и отнюдь не по велению программы (согласно программе, он робот-уборщик; и вообще, найдите хоть одного человека, который, будучи ребёнком в год премьерного показа «Гостьи из будущего» не воспринимал Вертера как живую личность).
Вот это будущее и звало к себе юных героев и зрителей. Но идти к нему надо было «по дороге, на которой нет следа». А такой путь может и пугать. Лично я именно в этом вижу смысл мольбы: «Не будь ко мне жестоко». Но даже такое будущее — вовсе не рай, не абсолютное совершенство, оно будет эпохой новых устремлений, новой борьбы, будет ставить новые задачи…
Всего одно слово! Честно сказать, к авторам у меня особых претензий нет. Они руководствовались соображениями, которые показались им важными в свой момент времени — это бывает. Но жаль, что сами слушатели не отреагировали.
Всё-таки нет в нас настоящего внимания к словам, нет навыка вникать и анализировать. Мы «проглотили» версию, в которой клятва стать «чище и добрее» превращается в нечто вроде платы за местечко в «чудесных краях», которые возникнут как-нибудь сами собой.
Но, к счастью, в памяти засело то, первое — божественное исполнение Татьяны Дасковской, пронзившее сердца целого поколения мальчишек и девчонок. Оно было гимном человека, осознающего себя творцом жизни. Увы, наверное, мы были слишком малы, чтобы в полной мере понять это, а те, кто постарше, не сумели объяснить…
P.S. Сопровождаю статью несколькими версиями песни. Это, конечно, капля в море — «Прекрасное далёко» за четыре десятилетия не только не потеряло, но, кажется, ещё набрало популярности. Однажды я возмечтал собрать в интернете все версии, но оказалось, что это безнадёжное занятие: разных исполнений на многих языках мира явно не одна сотня.
Выбрал поэтому лишь четыре версии: 1. То самое, непревзойдённое, единственно правильное исполнение Татьяны Дасковской; 2. версию трио «Меридиан», с которым этот вокально-инструментальный ансамбль уверенно победил на телеконкурсе «Песня года» в 1985 году; 3. исполнение «дитяшьего хора города Минска» — очень приятное и показывающее, что «Прекрасное далёко» прочно вошло в репертуары всех «дитяшьих» хоров бывшего СССР; 4. версию японской певицы и блогера, известной под псевдонимом Ичиго Тануки — как одно из лучших исполнений песни на иностранном языке.
