Казалось, что Михаил Жаров, один из самых обаятельных актеров советского экрана, может просто по этому экрану ходить взад и вперед — а зритель все равно будет млеть от одного его присутствия. В каком-то смысле Михаил Иванович так и поступал в последних своих фильмах, «Анискин и Фантомас» и «И снова Анискин». Если присмотреться, окажется, что актер стар и болен, что роль выстроена на одних и тех же нехитрых приемах (которые Жаров нашел еще в первой картине о деревенском участковом, «Деревенском детективе»)… А потом еще выяснится, что параллельно снималась другая картина (точнее, телеспектакль) об участковом, только городском — «Самый последний день»; там Жаров, не задумываясь, все эти приемы воспроизвел — и получился абсолютный клон Анискина.
Вроде бы большие актеры так не поступают, но никому до этого не было никакого дела: придираться к Жарову казалось (да и сейчас кажется) просто каким-то кощунством.
Его ранние, в свое время очень известные работы сейчас почти списаны в музей: мало кто, кроме киноведов, решится в 2024 году по доброй воле пересматривать «Возвращение Максима» или «Оборону Царицына». И все-таки иногда их показывают по телевидению, и оказывается, что живы они в основном благодаря ролям, исполненным Михаилом Жаровым.
«ПЕРЕПУГАННЫЙ ЮНЕЦ, КОТОРОГО ПРИКЛЕИЛИ К БОРОДЕ»
Он родился в семье «селф-мейд мена» — подкидыша, воспитанного в приюте. Мальчик вырос и стал печатником, обеспечившим жене и детям вполне приличное существование. Миша жил в центре Москвы, невдалеке от Екатерининского парка (рядом с ним сейчас Театр Советской армии), и однажды увидел там чудо: огромную конструкцию, «в центре которой красовался рог изобилия, а из него сыпалось несметное количество всяких драгоценностей-бриллиантов, сверкающих камней. Все блестело и слепило под лучами солнца, создавая феерическую картину. Эта картина, как мираж, запала в мою душу навсегда». Это была реклама «синематографа Эдисона», и Миша с сестрой просиживали в нем целые дни (тогда можно было зайти в любой момент и не выходить часами). Потом мальчик, «напялив отцовский картуз и большие, не по ноге галоши, изображал перед матерью и сестрами похождения Глупышкина, Дурашкина, Бобби, проделывая все виденные на экране трюки. Это называлось «сводить маму в Эдисон».
Отец мечтал, чтобы сын продолжил династию: «У тебя, Миша, есть смекалка. Ты можешь быть директором типографии». Но подростком Жаров случайно попал в массовку оперы Цезаря Кюи «Капитанская дочка». Потом еще угодил в массовку фильма «Царь Иван Васильевич Грозный», где главную роль играл Шаляпин. Впервые в жизни сел там на лошадь, она вела себя как вздумается, и Шаляпин опасливо сказал юноше: «Молодой человек, попридержите-ка лошадку. А то она или меня, или вас наверняка пришибет. Как вы полагаете?» Еще забавнее, что статист Жаров умудрился-таки залезть в кадр: много лет спустя они с Сергеем Эйзенштейном и Николаем Черкасовым, готовясь к съемкам своего «Ивана Грозного», наткнулись на этот старый фильм и опознали на экране «перепуганного юнца, которого приклеили к бороде».
«НИКАК НЕ ДУМАЛ, ЧТО ТАК ПЛОХО ВЫГЛЯЖУ»
Путь в актеры оказался довольно извилистым: Жаров менял театры, и лишь к 1938-му обосновался в Малом — который навсегда будет связан с его именем. (Именно в училище при Малом он хотел поступать в 16 лет, но его не приняли, потому что на вступительных он волновался «до потери сознания»). Но славу, конечно, ему принесло кино. В 20-е он снимался в эпизодах (хотя и в таких громких картинах, как «Аэлита», «Мисс Менд» и «Папиросница от Моссельпрома», — главные роли, если и доставались, то в проходных фильмах).
А потом в какой-то момент Жарову пришлось выбирать между ролью простого тихого комсомольца в дебюте будущего классика Юлия Райзмана «Земля жаждет» и главаря шайки Жигана в «Путевке в жизнь». Актер спросил постановщика «Путевки» Николая Экка: «Почему ты думаешь, что я должен играть жулика и убийцу?» Экк ответил: «Потому, что ты не похож ни на жулика, ни на убийцу тем более!» И Жаров выбрал «Путевку», а с Райзманом насмерть рассорился.
Это был первый советский звуковой фильм, Жаров спел песню «Для чего я на свете родился, для чего родила меня мать…» — и уже во время просмотра материала сразу несколько человек разрыдались. Правда, плакали скорее от счастья, что звук записался отлично. В любом случае, Жарова узнала вся страна, и от клички «Жиган» он потом не мог отделаться много лет.
Каждый раз, когда по окончании съемок немедленно не поступало новое предложение, Жаров впадал в легкую панику: «Ну вот, кончено! Все! Меня больше снимать не будут!» Это было не единственное проявление его впечатлительности и нервности. Много лет спустя он познакомился с Юрием Никулиным на съемках комедии «Девушка с гитарой». Никулин впервые играл в кино, впервые посмотрел на себя на экране и пожаловался Жарову, что увидел «полного кретина, с гнусавым голосом, со скверной дикцией». Жаров ответил: «Это что!.. Когда я себя увидел в первый раз на экране — заплакал. Жалко мне стало самого себя. Ушел в уголочек и долго плакал. Никак, понимаешь ли, не думал, что так плохо выгляжу…»
«МЕГРЭ — ЭТО Я!»
В 40-е самыми популярными картинами Жарова стали «Воздушный извозчик», «Близнецы» и «Беспокойное хозяйство» — везде он снимался с актрисой Людмилой Целиковской. Они полюбили друг друга без памяти, несмотря на то, что Жаров годился Людмиле в отцы. Оба состояли в браке, и мирно разойтись с бывшими не получилось: муж Целиковской был взбешен и осыпал жену угрозами, супруга Жарова тоже была, мягко говоря, расстроена. Целиковскую и Жарова забрасывали анонимками, но это их отношениям не помешало. «Я, конечно, понимаю, что с точки зрения общепринятой морали третий муж в 23 года — наверное, плохо», — писала Целиковская отцу. — «Но я считаю, что лучше честно уходить, когда чувствуешь, что не любишь больше человека. И что гораздо хуже заводить романы «втихаря».
Кто был доволен, так это поклонники: любимый актер женился на любимой актрисе, что может быть лучше. Но брак продлился всего пять лет. Потом Целиковская стала женой знаменитого архитектора Каро Алабяна, того самого, именем которого названа улица на северо-западе Москвы. А Жаров женился на Майе Гельштейн, с которой счастливо прожил до конца жизни. В этом браке он стал отцом двоих дочерей, в том числе Анны Жаровой, ставшей актрисой Малого театра и снимавшейся с отцом в фильмах «Анискин и Фантомас» и «И снова Анискин».
Вообще-то постаревший Жаров мечтал сыграть инспектора Мегрэ («Я ощущаю себя Мегрэ. Это — я!») В итоге изобразил совсем другого детектива — впрочем, тоже чрезвычайно проницательного. Три картины про участкового Федора Ивановича Анискина (на самом деле, скорее четыре — есть еще забытый телеспектакль «Развод по-нарымски») стали для Жарова последними. Готовился он к съемкам «Деревенского детектива» чрезвычайно ответственно, общался с настоящими милиционерами, работал на сорокаградусной жаре (правда, хотя бы не в глухой сибирской деревне, где разворачивается действие, а поближе к Москве, в Тверской области). Пробивал последний фильм об Анискине через министра МВД Щелокова (тот был поклонником киносериала, говорил: «Анискин нам нужен. Это образ, по которому мы учим в школах милиции…» И лично звонил киноначальникам с требованием снимать продолжение, — а то они относились к этой идее без энтузиазма). И Жаров сам, несмотря на преклонный возраст, стал сорежиссером двух картин об участковом.
Лидия Смирнова, ставшая партнершей Жарова во всех трех анискинских фильмах, рассказывала о его невероятном актерском эгоизме (по мнению Смирновой, сравниться с Михаилом Ивановичем мог разве что Марк Бернес). «Он хотел, чтобы только его снимали. Когда я с ним работала, он ревновал меня как актер. Ему казалось, что меня снимают больше, лучше, дольше ставят свет. И когда он стоял к камере спиной, у него в глазах была недоброжелательность. Он старался скрыть это, но только еще больше раздражался… Очень любил быть на экране в одиночестве и этим все портил. Он вырезал мои сцены, сцены [Романа] Ткачука. Все время один ходил по экрану, один говорил. Он уезжал в больницу, а монтажер убирал его длинные крупные планы, потому что это задерживало действие — не было движения, сюжет останавливался. Потом Михаил Иванович устраивал скандалы, требовал, чтобы все вернули обратно…»
Смирнова со вздохом добавляла: «Он был умный, и я не знаю, почему он этого не понимал. Он ничего не мог с собой поделать». Сегодня, конечно, все это выглядит крайне забавно и трогательно. И хотя Жарова на экране в этих картинах предостаточно, иногда все равно кажется, что его мало…
САМЫЕ ИЗВЕСТНЫЕ ФИЛЬМЫ
«Путевка в жизнь» (1931)
«Окраина» (1933)
«Возвращение Максима» (1937)
«Петр Первый» (1937)
«Медведь» (1938)
«Ошибка инженера Кочина» (1939)
«Воздушный извозчик» (1943)
«Иван Грозный» (1944-1945)
«Беспокойное хозяйство» (1946)
«Анна на шее» (1954)
«Девушка с гитарой» (1958)
«Старшая сестра» (1966)
Трилогия об Анискине («Деревенский детектив», 1968, «Анискин и Фантомас», 1973, «И снова Анискин», 1978)