Зачем Сталин поселил свою мать под охраной во дворце пионеров?
Даже в годы правления Сталина о его матери Екатерине Джугашвили-Геладзе мало что было известно за пределами Грузии. Да и самой Сакартвело немногое об этой тихой да скромной пожилой женщине знали.
Между тем, то была весьма суровая дама, что была готова своего Сосо защищать всеми правдами и неправдами.
Появилась же сама Кеке, как уменьшительно-ласково звали дома нашу героиню, на свет в 1858-м году. В предместье Гори, в семье крепостных, бежавших от своего жестокого помещика. И обретших полноценную волю лишь по приказу царя Александра II в 1861-м году, освободившего крепостных всей Российской империи.
У рано оставшейся без родителей Кеке было два старших брата. Училась у братьев дома, освоив грузинское письмо. То есть, безграмотной вовсе, вопреки мифам, не была точно.
Кеке по юности слыла первой красавицей в округе. И уже в 17 лет посватана была за Бесо Джугашвили, молодого перспективного старшего подмастерье местного сапожника. Кеке долго не колебалась и приняла предложение… Кстати, не осталась Геладзе в браке, взяла фамилию мужа Джугашвили. Хотя обычно у грузинок не принято фамилию мужа брать.
Свадьба Кеке и Бесо в 1872-м (по другим данным 1874-м) году выдалась шумной многолюдной. А сам Бесо поначалу славным мужем казался: исправно ходил в церковь и неплохо обеспечивал всем необходимым молодую жену. Да вот беда, два первенца Екатерины, Мишико и Гиорги, скончались еще в младенчестве. Бесо не выдержал переживаний, да и запил горькую.
И лишь через пять лет на свет появился третий сын семьи: крещенный в Свято-Успенском соборе Гори маленький Сосо. Мать своего ненаглядного единственного сына буквально на секунду оставить не могла. Мальчик выжил и подрос. Впрочем, оставить свой пагубной страсти к алкоголю Бесо уже никогда не смог, боем бил жену и, наконец, навсегда ушел из семьи…
Мать и отец видели совершенно по-разному будущее своего маленького Иосифа. Кеке желала, чтоб Сосо стал уважаемым человеком — священником. А вот Бесо хотел, чтоб сын продолжил сапожное ремесло батино. Остался крайне зол, когда мать смогла определить Иосифа в Горийское духовное училище. Чуть ли не силой пытался заставить мальчика тачать сапоги… Пока не оставил семью в покое, скончавшись от пьянки.
Наша героиня, подрабатывая стиркой, кройкой да шитьем, сама в одиночку вырастила сына. Хотя и нередко крепко лупила отпрыска.
— Почему ты так сильно била меня, мама?, — спросит ее позже Сталин
— Чтоб ты вот такой хороший вырос, — ответила Кеке.
Кеке смогла сделать все возможное и невозможное, чтоб ее единственный несравненный Сосо поступил в Тбилисскую духовную семинарию. Где, внезапно, умудрился познакомиться с революционерами-марксистами. И сам стал будущим большевиком.
До начала 1920-х годов мать Сталина уединенно жила дома в Гори. Однако когда Сталин возглавил страну, то перевез мать в Тбилиси. Прямо в бывший дворец царского наместника на Кавказе графа Воронцова, где тогда располагалось правительство ГССР, а затем (с 1936-го), дворец пионеров.
Здесь родительнице вождя выделен был особый флигель, где скромная Кеке решилась занять впрочем, всего одну комнатку. Жила тут затворницей и явно очень скучала, будучи оторвана от родных, подруг, от атмосферы любимого Гори. И обожала прогуливаться по уютному дворцовому Скверику, целому поныне.
Впрочем, Сталин не просто так мать переселил во дворец по охрану, чисто из благих чувств. А из соображений безопасности, сами понимаете. А также не хотел, чтоб мама по Гори чего лишнего о нем наговорила соседям. Так и сделал родительницу по сути пленницей…
… Иосиф Виссарионович тоже не особо часто свою мать баловал визитами. Иногда писал короткие письма на грузинском языке с приветами, поздравлениями, пожеланиями — русского языка Кеке никогда толком не знала, тем более, не умела на нем читать. Хотя писать на грузинском Сталину непросто было — разучился за годы жизни вдали от родины. Зато эти дорогие сердцу письма, что не раз читала и перечитывала Кеке, потом найдут в ее личных вещах.
Сама мать Сталина иногда отправляла сыну нехитрые посылки с его любимыми чурчхелой да вяленой хурмой. Говорят, однажды прямо перед перерывом почтальон категорически отказался принимать очередную посылку старушки — «к сыночку», как она говорила. И тогда Кеке словно обратилась в висевшему на почте потрету Сталина:
И с этими людьми, ты социализм строить собрался?
Бабка, ты чего такое несешь, — опешил почтальон, — знаешь ли, кто это на портрете.
Знаю, — последовал незамедлительный ответ. — Это мой сыночек…
Думаю, не стоит продолжать как быстро была принята та посылка, и как долго потом плакал ночами тот почтальон, боясь скорого ареста.
Очень Кеке любила своих внуков, хотя видела их редко. Последний раз сам Сталин навестил мать в 1935-м, за два года до кончины родительницы.
Говорят, что тогда Кеке серьезно спросила сына:
Кто ты сейчас, Сосо?
Я, мама, сейчас, вроде как царь раньше, помнишь такого?
Лучше все же б, сынок, ты священником стал…
Екатерина Геладзе-Джугашвили дожила до почтенного возраста в 79 лет. И скончалась от воспаления легких в июне 1937-го года. Известие об ее смерти за пределами Сакартвело не передавалось.
Высокопоставленный сын на похороны матери приехать так и не смог: в Москве как раз шли жуткие судебные процессы над «заговорщиками» из верхушки Красной армии. А потому от Сталина послан был лишь один венок — с краткой надписью на грузинском языке — ოსებ ჯუღაშვილისგან — «от Иосифа Джугашвили».
Интересно, что похороны матери Сталина прошли по церковному православному канону. А одним из тех, кто нес гроб, стал сам Лаврентий Палыч Берия — тогда еще просто партийный лидер советской Грузии.
Могила Екатерины Геладзе-Джугашвили сегодня расположена в Тбилиси на знаменитом пантеоне Мтацминда, среди самых уважаемых людей Грузии. Убрать отсюда захоронение матери Сталина не решились даже при власти Михаила Саакашвили. Хотя немало возмущений всегда было: мол, обычная прачка, лежит в пантеоне великих людей, да еще и мать такой непростой со всех сторон личности.
Отец в этой жизни не боялся никого, кроме бабушки, — вспоминала позже дочь вождя Светлана Аллилуева. — Наверно, потому что отлично запомнил манеру ее сурового воспитания.
