«Мой отец начинал гробовщиком», — рассказывал сын Василия Меркурьева Петр. Да, таким неожиданным было начало творческого пути будущего народного артиста. За день молодой Меркурьев с напарником мастерили по две домовины. Но судьба распорядилась иначе, вскоре он оказался на театральных подмостках, хотя воспоминания о «похоронном» прошлом еще не раз будут всплывать в его актерской жизни.
Небесный тихоход
Первым экранным триумфом для Меркурьева стала роль механика Василия Васильевича в «Небесном тихоходе». Успех картины был оглушительным: на сеансы выстраивались огромные очереди, достать билет было почти невозможно.
А вот маленький Петя Меркурьев, впервые увидев знаменитого папу на экране, совершенно не проникся величием момента. Посмотрев несколько минут, он потянул маму за руку со словами: «Пойдем лучше на улицу на машинки смотреть!» Что ж, в свои 5 лет он еще не мог осознать всенародный масштаб популярности отца.
Следующей яркой киноработой для Василия Васильевича стал образ Лесничего в «Золушке». Сурового и нелюдимого поначалу, но с добрым сердцем внутри. Его супругой на экране была неподражаемая Фаина Раневская — в роли вздорной и сварливой мачехи. Актеры встретились на съемках лишь однажды, но сохранили друг о друге самые теплые воспоминания.
Комедия «Верные друзья» принесла Меркурьеву новую волну популярности. Его Бывалый заставлял зрителей хохотать до колик в животе и цитировать реплики. Сравниться с ажиотажем вокруг фильма мог разве что последующий шедевр Калатозова — пронзительная драма «Летят журавли».
С режиссером Михаилом Калатозовым у Меркурьева сложилось по-настоящему плодотворное содружество. Их следующей (после «Верных друзей») совместной вехой стал фильм «Летят журавли», вошедший в золотой фонд советского кинематографа.
На съемочной площадке царила почти родственная атмосфера. Меркурьев работал с полной самоотдачей, не щадя себя. Готов был часами шлифовать интонации и произношение каждой реплики, пока не добьется безупречного результата. А ведь незадолго до этого ему поставили новые зубные протезы, к которым он еще не успел привыкнуть! Светлана Харитонова, игравшая его дочь, специально следила, чтобы он случайно не начал шепелявить или присвистывать.
К себе Василий Васильевич был невероятно требователен. Спал по 4 часа в сутки, а днем мог позволить себе лишь короткий час-полтора передышки, если получалось. Зато отключался мгновенно, как ребенок. Коллега по площадке Олег Стриженов с улыбкой вспоминал, как в перерыве, пока наводили свет, Меркурьев умудрялся задремать — а потом проснуться ровно за 5 секунд до команды «Мотор!»
Но даже на пике кинематографической славы Василий Васильевич не мыслил себя без театра. Он отдал сцене большую часть своей жизни и таланта. А точнее — ленинградскому Театру им. Пушкина, где служил много лет. Здесь он сыграл несчетное количество ролей, обрел верных друзей и товарищей по цеху.
Уже незадолго до ухода, тяжело больным, Меркурьев все равно выходил на подмостки — репетировать свою давнюю мечту, роль Рембрандта. Он просто не представлял, как можно не прийти в родной театр! Это было для него и домом, и храмом, и истинным призванием всей жизни.
«Васенька, если ты не купишь мне эту мебель — я умру!»
В быту Меркурьевы были очень непритязательны и довольствовались самой скромной обстановкой. Рассказывают, что вплоть до 70-х годов их квартира была обставлена грубоватой мебелью «без затей». И вдруг однажды, зайдя в мебельный магазин, Ирина Всеволодовна в прямом смысле влюбилась в гарнитур. Грациозно опустилась в кресло и, сверкнув глазами, выпалила: «Васенька, если ты не купишь мне эту мебель — я умру!» К счастью, супруги как раз продали машину, так что средства были. Василий Васильевич, недолго думая, исполнил каприз любимой жены!
А началась история любви Меркурьева и Ирины Мейерхольд со съемок фильма «Земля впереди».
Ирина, будучи режиссером «Белгоскино», сама пригласила актера на роль. И он сразу покорил ее своей галантностью. В один из дней, сказав «Я сию минуту!», Меркурьев исчез — а потом возник с подносом, на котором дымилась чашка чая, ждала своего часа свежая булочка и сахар. Так предупредительно он относился к возлюбленной всю жизнь.
А вот встреча с грозным тестем, легендарным режиссером Всеволодом Мейерхольдом, поначалу не задалась.
Приехав к нему знакомиться, Василий Васильевич весь вечер чувствовал себя не в своей тарелке. Мейерхольд был подчеркнуто холоден и официален. Но, как потом выяснилось, причина была проста: Всеволод Эмильевич очень не хотел стареть и ворчал, что «дочери спешат превратить меня в деда!» Однако вскоре лед растаял, и Мейерхольд искренне привязался к зятю, заботился о нем, как о родном.
Табор на улице Чайковского
В гостеприимной квартире Меркурьевых всегда кипела бурная жизнь. Петр Васильевич вспоминал, что порой казалось, будто в доме поселился целый табор, разве что шатры не раскидывали и костры не жгли!
Чуть ли не каждый вечер здесь собирались друзья, коллеги по театру, а после того, как Меркурьевы стали преподавать в театральном институте, так еще и бесчисленные студенты. О них супруги заботились с истинно родительской щедростью: подкармливали, поили чаем, ссужали деньгами «до стипендии». Причем когда вся эта братия приходила в гости скопом, накрыть стол было целой эпопеей!
Однажды Василий Васильевич даже попросил в магазине отложить для него 50 чайных чашек, просто обычных на всю ораву просто не хватало. Хозяйка дома Ирина Всеволодовна совершала на кухне чудеса расторопности: в мгновение ока из ничего создавала целые пиршества! За этими легендарными застольями собиралась вся театрально-кинематографическая элита Ленинграда. И непременно раздавался веселый хохот Меркурьева, человека редкостного обаяния и неистощимого чувства юмора.
Пуговица за анекдот
Кстати, об этом самом юморе. Однажды, задержавшись допоздна на творческом вечере в НИИ, Василий Васильевич заявился домой под утро, в прямом смысле «готовый». Еле передвигая ноги, не попадая в двери, он рухнул на кровать и мгновенно уснул.
Каково же было удивление Ирины Всеволодовны, когда она обнаружила, что на брюках, пиджаке и даже нижнем белье супруга нет ни единой пуговицы! Все они потом нашлись в карманах. Утром бедный Меркурьев взмолился: «Иришенька, не спрашивай!» Но правда раскрылась спустя месяц. Оказывается, коллеги предложили Василию Васильевичу сыграть в забавную игру: один начинает рассказывать анекдот, а если другой его знает и может продолжить — с рассказчика срезают пуговицу. Увы, к концу вечера Меркурьев не смог вспомнить ни одного нового! Пришлось идти домой, судорожно придерживая брюки. Но по дороге он умудрился еще и в грязи извозиться, растянувшись на угольной платформе. Вот такие проделки!
Прощание со сцены
В последние годы здоровье Василия Васильевича было сильно подорвано диабетом. Но даже накануне ухода он продолжал работать, выходить к зрителям. 12 мая 1978 года (74 года) сердце великого артиста остановилось. Проститься с кумиром пришли тысячи благодарных поклонников.
В момент, когда в зале зазвучала любимая «Элегия» Массне, по лицу Меркурьева скатилась слеза. Как будто он в последний раз откликнулся на свою самую пронзительную музыку.
С тех пор прошло уже много времени. Но искусство Меркурьева, обаяние его личности навсегда остались с нами. Продолжается славная актерская династия Меркурьевых-Мейерхольдов. Пока на сцене и на экране живут такие самоотверженные служители, как Василий Васильевич — русская культура будет вечна.