Хрестоматийный образ маршала Жукова — черно-белые кадры знаменитого Парада победы на Красной площади в июне 1945-го. Георгий Константинович на светло-сером терском скакуне «Кумир» гарцует на фоне победных колонн, а командует парадом маршал Константин Рокоссовский — на вороном «Орлике» из конюшни главного кавалериста страны Семена Буденного. Маршалы молодцеваты. Сталин на Мавзолее хмур. Может, причиной летний дождь. Может, тяжелые думы от докладов главных охранителей страны — Берии и Абакумова, — о «наполеоновских планах Жукова».
Потом один за другим выходили десятки фильмов. Там маршала играли Федор Блажевич, Михаил Ульянов, Владимир Меньшов, Александр Балуев — самые авторитетные актеры советского и российского кино с «генеральской» харизмой.
А каким был Жуков за пределами учебников позднего СССР, документальной хроники 1940-х и художественных киноверсий 1970-х и 1990-х? А также газетных и журнальных отчетов эпохи Брежнева, Горбачева и, отчасти, Ельцина?
МАРШАЛ ПОБЕДЫ ИЛИ ГЕНЕРАЛ ПОРАЖЕНИЙ?
Жуков был одним из главных вершителей победы во Второй мировой. Это признавал Сталин. Так полагали немецкие генералы. В этом был уверен советский народ. Но брошенная однажды фраза «он шел к победе по трупам своих солдат» пошла гулять в конце 40-х с «легкой руки» тех, кто пытался свалить Жукова под предолгом его «бонопартизма» (сам он винил в этом Абакумова и Берию)
Удар по полководческой славе Жукова был нанесен в 1957-м на октябрьском пленума ЦК компартии. Там, благодаря хитроумным интригам, Хрущев принудил ведущих военачальников обрушиться с критикой на «грубого и аполитичного» Георгия Жукова, обвинив его в стремлении к неограниченной власти.
Действовали, в общем, по схожему сценарию, что и с развенчанием культа личности Сталина. Сильный удар по Жукову нанес маршал Иван Конев. Он, командовавший на тот момент Объединенными вооруженными силами стран Варшавского договора, представил в ЦК проект статьи в газету «Правда» под названием «Сила Советской армии и флота – в руководстве партии».
Поскольку тогда доступ к документам из архивов был у немногих, Иван Степанович Конев широкими мазками набросал собственную картину «военных достижений» Георгия Константиновича Жукова. Которые он решил представить советскому народу как «явно преувеличенные».
— Как человек необычайно тщеславный и не обладающий партийной скромностью, Жуков использовал свое положение министра обороны и насаждал в Вооруженных Силах культ своей личности, — «разоблачал» Конев.
— Товарищ Жуков приписывает себе особые заслуги в разработке плана стратегической наступательной операции по разгрому немецко-фашистских войск под Сталинградом, — утверждал Конев. — Если же обратиться к фактам, то станет ясно, что не только сама идея, но и основные положения плана родились у командования фронтов и их штабов (Еременко, Ватутина, Рокоссовского) еще в ходе оборонительных сражений на сталинградском направлении.
3 мая 1945-го Георгий Жуков (на переднем плане) с первым комендантом Берлина генералом Берзариным (за спиной слева) у стен поверженного Рейхстага. Фото: Макс АЛЬПЕРТ/РИА Новости
При том Конев не мог отрицать совсем уж очевидного:
— Конечно, известная роль в разработке этого плана принадлежала и товарищу Жукову, как заместителю Верховного главнокомандующего, который по поручению Сталина был в этот период в районе Сталинграда…
Но дважды Герой Советского Союза Конев в своей публикации в «Правде» «высвечивает» то, что, по его мнению, выставляет четырежды Героя Жукова в его «истинном», совсем не победном свете.
— В деятельности товарища Жукова проявилась тенденция подчеркивать, что он единственный из советских полководцев не имел поражений в Великой Отечественной. Это противоречит историческим фактам, — писал Конев. — Ведь Жуков занимал пост начальника Гентшаба, а затем заместителя Верховного Главнокомандующего в те тяжелые дни, когда Советская армия, терпя серьезные поражения, отступала вглубь страны.
В статье в главной газете страны подвергается сомнению и роль маршала победы в триумфальном финале войны.
— Товарищ Жуков стремился замолчать некоторые просчеты, допущенные им при проведении Берлинской операции, — заявлял Конев. — В результате неправильной оценки обстановки войска 1-го Белорусского фронта, подойдя к Зееловским высотам, вынуждены были штурмовать их без достаточной подготовки. В итоге… наступление войск были медленными и не обеспечило быстрое овладение Берлином.
Эта публикация стала сигналом. И, вместе с закрытым письмом, разосланным в парторганизации от имени ЦК в те же дни, «похоронила» Георгия Константиновича фактически до конца 1964-го года.
Но реальная высокая роль маршала Победы как в отдельных операциях, так и в целом в одолении Третьего рейха впоследствии была подтверждена и документами, и реальными воспоминаниями участников решающих событий Второй мировой войны.
ЗДОРОВ КАК БЫК ИЛИ ХРОНИЧЕСКИ БОЛЕН?
Чтобы вынести нагрузки, выпавшие на Жукова за несколько войн, в которых он участвовал ( Первая и Вторая мировые, Гражданская, бои с Японией) требовалось богатырское здоровье. Ходили легенды о его невероятной выносливости. Но есть и скупые свидетельства медицинских документов.
В докладной и.о. начальника 4-го Управления Минздрава П. Приданникова от 27 августа 1955 года в Совет Министров Союза СССР «О состоянии здоровья министра обороны т. Жукова Г.К» (на тот момент маршалу — 59 лет) перечисляется:
«Товарищ Жуков страдает общим атеросклерозом с преимущественным поражением сосудов сердца и мозга, остаточными явлениями контузии головного мозга, невритом слухового нерва, пояснично-крестцовым радикулитом и желчно-каменной болезнью. За последнее время в состоянии здоровья т. Жукова наступило ухудшение: усилились головные боли, повысилась общая слабость, плохой сон…»
Жуков самый знаменитый военачальник Советского Союза. Фото: Петр БЕРШТЕЙН/РИА Новости
Консилиум медиков из 4 профессоров рекомендовал не только предоставить главе оборонного ведомства СССР двухмесячный отпуск для лечения, но и дать ему еженедельный дополнительный выходной.
29 мая 1956-го начальник 4-го Управления А. Марков докладывает о «приступе холецистита и панкреатита у Жукова с госпитализацией его в Первую больницу» ( так в докладной — ред.)
А полтора года спустя, 11 ноября 1957-го года Жуков, которого только что отстранили с поста министра обороны, написал такую записку своему «сменщику», маршалу Родиону Малиновскому:
— По состоянию здоровья, которое за последнее время значительно ухудшилось, я в настоящее время работать не могу. Для восстановления здоровья прошу предоставить мне трехмесячный отпуск.
Отпуск Жукову партия и правительство предоставили многолетний. Посадить его Хрущев не мог (даже Сталин не рискнул). А пристроить на значимую должность в Минобороны не сочли нужным.
Лишь после свержения Хрущева в октябре 1964-го отношение к Георгию Константиновичу смягчилось. Его не только наградили орденом Ленина на 70-летие в декабре 1966-го (что означало конец опалы). Ему разрешили готовить книгу воспоминаний и благосклонно реагировали на возвращение всех привилегий, которыми пользовались маршалы СССР.
19 мая 1967-го Жуков обращается к генсеку Брежневу. Вот что писал Георгий Константинович:
— Маршалы СССР пользуются медпомощью спецсектора поликлиники 4-го Главного управления Минздрава. Я, как не член ЦК, оставлен на медобслуживании в поликлинике №1 4-го Медуправления (Сивцев Вражек), где состоит на лечении не одна тысяча больных. После инфаркта и других заболеваний мне требуется более внимательное врачебное наблюдение…
Вопрос был рассмотрен на специальном заседании Политбюро. И по его решению от 20 июля 1967-го к спецполиклинике был прикреплен не только Жуков, но и маршалы Василевский, Голиков, Мерецков и адмирал Исаков.
На проблемы с сердцем Жуков жаловался не зря.
18 июля 1974 года академик Чазов с семью светилами советской медицины в своем заключении сообщили что смерть Жукова наступила в связи с остановкой сердечной деятельности, подтвердив два обширных инфаркта в 60-е годы и нарушение мозгового кровообращения с левосторонним гемипарезом. Третий инфаркт в апреле 1974-го стал роковым.
АСКЕТ ИЛИ СИБАРИТ
Разговоры о том, что Жуков «вывозил из Германии ковры и мебель вагонами» возникли в 1946-м, когда Главный военный прокурор попытался, по указанию из Кремля, обрушить влияние Жукова. Попытка удалась лишь отчасти. Близкие Жукову офицеры и генералы оказались в застенках. А его отправили командовать Одесским военным округом.
Маршал не был аскетом, но вряд ли его можно назвать и сибаритом. Ему нужен был достаточный комфорт, в котором он мог нормально жить и работать.
В частности, в январе 1968 года Жуков направляет генсеку ЦК Брежневу и премьеру Косыгину письмо следующего содержания. Напоминая о повреждении левой руки, ноги и половины головы с гортанью, Жуков, поясняя, что ему придется для восстановления здоровья много ездить в поликлинику и на дачу, заключает:
— Закрепленная за мной машина ЗИЛ находится в пользовании 15 лет. По своей изношенности и грубой конструкции она может еще хуже осложнить здоровье. Прошу дать мне «Чайку», которая по своей конструкции и мягкости хода облегчит передвижение. А имеющаяся машина будет сдана в Минобороны.
И Политбюро дает поручение Совету министров выделить в распоряжение Министерству обороны 8 автомобилей Чайка «для маршалов Советского Союза». Один из этих восьми лучших советских автомобилей достается, разумеется, Георгию Константиновичу.
Жуков активно заботился о своих детях от разных браков. И при жизни напоминал об их нуждах товарищам по партии.
В июле 1974-го Совмин СССР принял спецпостановление (протокол №143). За семьей маршала Жукова была сохранена квартира в доме №15 по ул. Толстого в Москве (с оплатой всей излишней жилой площади). А Минобороны обязали выделить дочери Жукова от его последнего брака, Марии Григорьевне, дачу с оплатой расходов на ее содержание в размере 1500 рублей в год. За дочерями и внуками Жукова было закреплено право обслуживаться в 4-м Главном управлении Минздрава. Им были выданы единовременные пособия от 500 до 2000 рублей. А младшей дочери Марии установлена пожизненная пенсия в размере 150 рублей (зарплата инженера на тот момент составляла 120 рублей).
В июле 1955-го Жуков и Хрущев в Женеве на переговорах с лидерами США, Британии и Франции, казалось, на равных обсуждали «германский вопрос» и дела ООН. Фото: akg-images/Erich Lessing/EAST NEWS
ИЗГОЙ ИЛИ НАРОДНЫЙ ГЕРОЙ
У Жукова было, пожалуй, три периода в «мирной» жизни, когда ему грозила опасность не меньшая, чем на войне. Это время «чисток» в армии в 1937-1938 годах, 1946 год с расследованием против него военной прокуратуры, опалой со стороны Сталина и ссылкой подальше от Москвы. И, наконец осень 1957-го, когда он не только был снят с поста министра обороны, но и подвергся жестокой критике.
А она продолжалась и после отставки. С общим мотивом — ну наконец-то нам открыли глаза…
27 февраля 1964 года Жуков пишет письмо руководителю партии Хрущеву и первому зампреду правительства Анастасу Микояну по поводу «систематических клеветнических выпадов» и «умышленного извращения фактов моей деятельности».
— В октябрьских номерах 1961-го «Известия» опубликовали репортаж «Атомная подлодка в плавании», в котором говорится, что «Г. Жуков отрицал развитие техники для вооружения армии и флота, считал флот архаическим пережитком, утверждал, что ракета дура – штык – молодец…», — с горечью цитирует Жуков публикацию о самом себе. — Вы знаете, что я никогда не отрицал ракетного оружия, не был сторонником штыковой тактики, в редакцию я послал письмо, мне не ответили, видимо сочли, что со мной теперь вообще можно не считаться.
Экс-министр обороны приводит и выдержки из публикации «Красной звезды» от 11 февраля 1964-го «Канны на Днепре», посвященной 20-летию Корсунь-Шевченковской операции.
— Маршал Захаров пишет «… Координировавший действия 1-го и 2-го Украинских фронтов Жуков не сумел организовать достаточно четкого взаимодействия войск, отражавших натиск врага, и был отозван Ставкой в Москву, — вновь цитирует маршал победы статью. — Но вы, Никита Сергеевич, в то время были членом Военного Совета 1-го Украинского фронта и хорошо знаете события тех дней.
Жуков приводит главные факты своего общения со Сталиным в феврале 1944-го. Он напоминает о принятых решениях ключевыми фигурами СССР и о том, как именно развивалась операция — и чем она закончилась. А закончилась она разгромом немцев – и награждением Жукова Орденом Победы. Причем, это был орден Победы №1.
Георгий Константинович прямо говорит руководителям партии и правительства, что все 6 с половиной лет после его свержения (которое было организовано и проведено одним из тех, к кому он обращался в данном письме), его постоянно и целенаправленно травят. Травят в мемуарах, журналах, выступлениях. В которых «высказываются небылицы», порочащие деятельность маршала «как в годы войны, так и в послевоенный период».
Жуков называет фамилии своих сослуживцев, из которых выбивали показания против него в 1940-х. И напоминает, что эти люди впоследствии были оправданы, а их мучители преданы анафеме.
На письме, где стоит печать общего отдела ЦК КПСС от 30 марта 1964-го, нет никаких пометок о том, что с ним ознакомились Хрущев и Микоян. Но есть пометка, что оно подлежит возврату в 1-й сектор общего отдела ЦК. То есть — похоронить и забыть.
Но после свержения Хрущева всего через 9 месяцев новый лидер СССР Брежнев «вернул Жукова к жизни».
И 10 лет спустя Леонид Ильич стоял в почетном карауле в Колонном зале во главе траурной делегации от Политбюро у гроба маршала победы в июне 1974-го.
А тысячи настоящих, еще живых и в твердой памяти ветеранов страшной войны со всех концов СССР слали в ЦК письма, в которых просили дать им возможность проститься с Георгием Константиновичем.
Вот только бумажные письма слишком долго идут…