В моей памяти Михаил Кокшенов остался веселым, остроумным человеком, при этом редким хитрованом, у которого везде «все схвачено» — во властных структурах, на киностудиях, в правоохранительных органах, в криминальной среде и на рынках, где он любил отовариваться свежими продуктами…
Я в этом убедился лично – перед интервью мы с ним как раз заехали на его любимый рынок. Он умел достать все на свете и договориться со всеми. А еще как «бандюган» из 90-х он любил погонять по Москве на внедорожнике с блатными номерами – там были одни его любимые «девятки». Кстати, до последнего регулярно ходил в спортзал. Был полон творческих планов. Что интересно, как режиссер Михал Михалыч снял 15 комедий, но самой заветной его мечтой был полнометражный фильм о войне.
Казалось, Кокшенов «вечный» – намного пережил своих знаменитых партнеров и режиссеров – Гайдая, Мотыля, Даля, Высоцкого, Крамарова, Пуговкина, Фараду и многих других. Но в октябре 2017 года упал на улице. Инсульт. Почти два года медики пытались его выходить и вернуть в строй. Но чудо не произошло.
В день рождения Михаила Кокшенова (16 сентября 1936 г.) предлагаю его интервью 2015 года.
ТРИ СТАДИИ УЗНАВАЕМОСТИ
— Михаил Михайлович, вы и с первой своей супругой, стюардессой, познакомились в небе. И с нынешней – Натальей – чуть ли не на высоте 10 тысяч метров…
— (Смеется.) Вот и не верь после этого, что браки совершаются на небесах!
— Расскажите, как это случилось.
—Мы с другом чудом достали билеты на самолет — в самый последний момент, из-за нас даже задержали рейс. Так что мы с Наташей вполне могли бы разминуться… Но мы оказались соседями в салоне бизнес-класса. Разговорились, и неожиданно выяснилось, что у нас много общего: оба мы — Девы, у нас по две дочки. Весь полет наговориться не могли. Бывает же такое — словно родную душу встретил. Обменялись визитками по прилете. На следующий же день я стал ей звонить… А вскоре услышал от нее: «Приезжай в гости!» Я как мальчишка помчался через всю Москву на свидание. Любовь ведь — такое дело. Вспышка — и все… Это была любовь с первого взгляда, и мы оба не могли ей противостоять.
— Вы знали Наталья такая крутая бизнес-леди?
—Откуда? Нет, конечно.А когда это выяснилось – было поздно…
Да, Наташа — генеральный директор фирмы, которая производит нефтепромысловое оборудование, в ее подчинении около 500 человек. Но это на работе она серьезный руководитель, а дома она мягкая, домашняя, хозяйственная. Любит выставки, театр, кино. И что особенно приятно, она к моему творчеству прекрасно относится. (Смеется.) Это важно!
— Кстати, о вашем творчестве. Правда, что в начале карьеры вашими «верными партнерами» на съемочной площадке были отбойный молоток, винтовка и совковая лопата?
—Еще каска, кирзовые сапоги… Дело все в том, что первое время я играл одних бугаев бригадиров. У меня была типичная «советская» внешность положительная — глаз улыбается, 36 зубов, в робе. Вот и сыпались однотипные предложения. Мотыль увидел меня в таком амплуа и пригласил в картину «Женя, Женечка и «катюша» на роль Захара Косых – бравого советского солдата… И только потом режиссеры рассмотрели во мне комедийный дар.
— Это Мотыль говорил про ваш типаж «ни тени мысли на лице», «цивилизация прошла мимо»?
— Да. Еще он назвал меня «хорошо замаскированным интеллигентом». А Гайдай – «белобрысым долдоном»… Между прочим, я не жалею, что у меня сложился подобный имидж. Комедийное амплуа — самое сложное, но, наверное, и счастливое — для актера. Оно вне политики, вне возраста — вечное. К тому же дураков-то играть сложнее, чем умных!
— Да уж, грех жаловаться – вы снялись в 130 фильмах, у прекрасных режиссеров – Мотыля, Ростоцкого, Панфилова, Гайдая… К тому же все плюсы налицо – узнаваемость, любовь народная…
—Минус один — одноплановость. Сейчас, когда сам стал режиссером, я вижу, что с артистом можно все что угодно делать, ведь хороший артист – как пластилин, и он сам стремится быть «синтетическим». Вообще сейчас немодно быть чисто комедийным артистом. А в наше время было строгое амплуа. Если ты заштамповался в комедийном качестве, о роли в крутом боевике забудь. Например, я не мог выйти в образе какого-нибудь Че Гевары – все будут смеяться.
— Интересно, а кого вы хотели сыграть в молодые годы?
—Я все хотел сыграть! Будучи актером театра имени Маяковского, я даже роль Гамлета выучил – а вдруг Марцевич заболеет… «подлец»! (Улыбается.) Хотя в глубине души я понимал, что одного чуда мало – все-таки у меня был вес 100килограмм, такая будка… Но, тем не менее, текст знал назубок.
— Помните первое сладкое ощущение популярности?
—На последнем курсе «Щуки» многие мои однокашники были на седьмом небе от счастья: мол, все, мы – Артисты. На что наш педагог Владимир Этуш сказал: «Нет, дорогие друзья. Артистами вы станете только тогда, когда пройдете по улице, и вам вслед скажут: “Вон артист пошел”. Пока диплом ваш ничего не значит”.
А Савелий Крамаров говорил, что три стадии есть узнаваемости. Первая, это когда тебя путают с кем-то: «Слушай, больно рожа знакомая — ты на седьмом известковом карьере не работал проходчиком?» Вторая – это когда уверенно говорят «О, не знаю, где видел, но это — артист!» Могут добавить обидное «который всегда дураков играет». И третья — когда узнают по фамилии. Крамаров мне все время повторял: «Пройдешь все три стадии, значит, состоялся».К сожалению, до этого доживают не все.
— А вы когда поняли, что состоялись?
—Только последние годы, когда часто стали крутить старые картины. Совсем старые — про партизан и колхозы – ушли, выжили только комедии. И зрители, наконец, мою фамилию в титрах прочитали.
КОМИЧЕСКИЙ ДАР РАЗГЛЯДЕЛ ГАЙДАЙ
— Абсолютно не представляю вас худеньким и стройным юношей, тщетно старающимся поправиться для той или иной роли…
—Невероятно, но факт: после «Щуки» я весил всего 69 килограммов при моем росте метр 82. Поэтому, выходя на сцену «Маяковки», я специально «толщинки» всякие под низ одевал. Напяливал ватные штаны, телогрейку, а сверху брюки и рубашку. А потом узнал, что наш артист Борис Химичев все время «таскает железо» под сценой. Спектакль идет, а он качается себе грузами. Он мне говорит: «Позанимайся, и фактура будет обалденная, а то ходишь хлюпиком». Я начал с ним заниматься и за год 25 килограммов набрал.
Как-то иду по киностудии таким мордоворотом, с бицепсами 42 сантиметра, слышу: «Вы случайно не артист?» «Случайно – артист!» «Заходи!»
— Ваша фильмография началась с легендарной комедии Юрия Чулюкина «Девчата». Как вы туда попали?
—Да вот так и попал: просто среди массовки ходил, вертелся перед носом режиссера. Вот он и предложил сыграть эпизод: лесоруба, пьющего воду из графина.Целый графин «опрокинул» в кадре, чуть не захлебнулся. Случайность!
Все же в жизни — случайность… Моя мама была актрисой, и она очень не хотела, чтобы я пошел по ее стопам. Поэтому я сначала окончил Московский индустриальный техникум, стал геологом. Но все равно параллельно бегал в драмкружок при нашем Дворце культуры. И в конце концов так захотел быть артистом, что все бросил и отнес документы в театральный. Потом я долго не мог найти свою актерскую нишу, пока благодаря Леониду Гайдаю не пришел в комедию. А ведь до встречи с Леонидом Иовичем я считался социальным героем.
— Кстати, расскажите, как он в вас комедийный талант разглядел?
—1973 год… Раньше фотографии артистов продавались в газетных киосках – черно-белые по пять копеек и цветные по восемь. Он жил в районе метро «Аэропорт» и часто, приходя за газетой, высматривал новых актеров. И вот однажды увидел меня. Снимок был «потрясающим»: я в синем блайзере и такая полиграфия замечательная, что синий цвет плавно перетекал на лицо… В общем, я был похож на какого-то запойного алкаша со зверским взглядом.Гайдай купил мое фото и попросил ассистентов: «Найдите-ка мне вот этого – синенького!» И меня привели к нему пробоваться в комедию «Не может быть!» Я был утвержден.
Потом мы с ним очень подружились, потому что Гайдай, мало того, что редкого юмора был человек, он еще и окружил себя единомышленниками. Он был первый на моей памяти режиссер, который… не то, что горел, а буквально фонтанировал юморными идеями. Причем, он с годами не менялся – какой был в 40 лет, такой был и в 70. Сниматься у него было одно удовольствие!
— Многие популярные актеры сыграли у Гайдая по разу, а вы переходили из фильма в фильм. Были его любимчиком?
—Ох, уж и не знаю! Может, типаж был его… Не исключена и такая причина. У меня же еще административная жилка есть – я всегда умел «лицом», так сказать, хлопотать при необходимости. А Леонид Иович был такой бессребреник, что, кроме работы для него ничего не существовало. Поэтому иногда доходило до того, что его надо было спасать.
Помню, был случай смешной на съемках фильма «На Дерибасовской хорошая погода…» 1992 год, Феодосия. Уже с гостиницами было плохо, и наша дирекция поселила съемочную группу в каком-то «диком» пансионате. А Гайдая (режиссер же!) в номере пятиместном, но с кроватями, стоявшими друг к другу почти вплотную. Он зашел заселяться, пока искал выключатель, ухитрился упасть так, что перелетел через две кровати, стукнулся об третью. Производственная травма! А я сразу, как приехали, свое лицо в гостинице показал и живу по-человечески. Звонит мне в номер Нина Гребешкова: «Миша! Сделай так, чтобы Леню немедленно тоже поселили в гостиницу!» Естественно, я все устроил… К сожалению, это был последний фильм Гайдая. Хотя сценарий следующего уже был написан – про подводную лодку. Но его не стало.
НОМЕР ОДИН – ЕВГЕНИЙ ЛЕОНОВ
— Значит, по-вашему, комический актер – это высший пилотаж?
— Конечно. Во-первых, рассмешить аудиторию очень трудно, а во-вторых, комедия это величайшая техника. Комедийный актер сам знает, как он должен сказать, как он должен повернуться, какая должна быть пауза. У комика должен быть набор юморных штампов, которые стопроцентно срабатывают на любого, и чем их больше, тем он круче. Даже если ты играешь одних тупых…
— Лично вы кого из коллег считаете корифеями в комедийном жанре?
—Номер один – Леонов. Мы с Евгением Павловичем пересеклись всего один раз – на озвучании «Легенды о Тиле». Помню, он стоял у микрофона и все должны были «бить» его – «наваливались» и орали, конечно, не трогали руками, но толкались… Вдруг он как закричит: «Стоп!» Запись остановили. Все: что такое?! Леонов говорит: «Дайте я бумажник переложу, а то тут такая компания!» Все мы просто легли…
— Как правило, все комедийные актеры в жизни – молчуны или люди совсем не веселые. А вы?
—В хорошей компании могу быть веселым. Но в принципе я нелюдимый и самодостаточный – мне одному хорошо. Хотя, например, коллег разыгрывать люблю. Рассказал бы несколько историй, но все мои розыгрыши, мягко говоря, не очень приличные — нельзя рассказывать… И на съемках, бывало, обхохочешься!
К примеру, одну из сцен той же картины «На Дерибасовской…» мы снимали на полигоне Таманской дивизии. Если вы помните, там был эпизод, где мой герой-мафиозо Кравчук появляется с черным ухом, и вся хохма-то была во фразе «У негра взял на пересадку!» Ухо мне наклеивали на студии, потому что это довольно сложный процесс, а потом мы все вместе выехали на съемки – целая колонна машин. И вот свистит нам на повороте гаишник – аж разрывается, как свистит. Я медленно из машины выхожу, ухо рукой прикрыл, и говорю: «Ну, чего ты свистишь? У меня от твоего свиста все ухо почернело! Смотри!» Он, конечно: «Га-га-га!!!» И пропустил нас – вот такую пользу принесло мое черное ухо.
ДАЛЬ НИКОГДА НЕ БЫЛ ЗАПОЙНЫМ
— Актерская слава – это палка о двух концах. Не злоупотребляли спиртным?
—Немножко было, не буду скрывать. Но у меня это рано прошло. Лет в 16 исполнилась моя юношеская мечта – я стал геологоразведчиком. Романтика, экспедиция! И там я так бухать начал… Два стакана граненых водки накатывал запросто. Сырок «Дружба» и стакан – это было все мое меню. Меня все подначивают специально: «Молодец, Мишка, давай еще!» А я, дурак, не понимаю. И однажды после одного сильного бодуна мне один хороший человек, наш прораб, сказал: «Миша, не надо. Погибнешь!» И как-то с тех пор у меня отрубило.
Поэтому, например, в театре меня трудно было уговорить – я в застольях вообще не участвовал. Мне было неинтересно — не пью, чего я там буду сидеть. Не хочу!
— Как же вы, непьющий, общались с партнерами по съемочной площадке? Например, с Далем, Высоцким…
—Почему, мы здорово общались. Даль тоже в футбол любил играть… И потом Олег никогда не был запойным, он мог не пить месяц, два, три. Просто иногда мог сорваться. А так, чтобы он на площадке съемочной был пьяным – никогда в жизни. Более того, и другим не позволил бы… Да и вообще проблема алкоголя была актуальна давным-давно, а в данный момент актеров-бухариков вообще нету. Слишком потери большие – и хорошие роли, и большие гонорары. Лично я сегодня не знаю ни одного, кто бы действовал во вред себе.
— Говорят, Высоцкий катал вас на своем мерседесе – единственном в то время в Москве…
—Во-первых, мерседес тогда был еще у Эльдара Рязанова. А, во-вторых, с Высоцким, к сожалению, я был только партнером в кино и только. Ну подвез раз на мерседесе – это было… Мы снимались в картинах «Хозяин тайги» и «Сказ про то, как царь Петр арапа женил».
— Правда, что на съемках «Хозяина тайги» вы чуть не погибли?
—Погибнуть мне бы никто не позволил, но несколько неприятных минут я испытал. Снимали мы фильм в Красноярске, в сентябре. По сюжету, мой герой, бравый сплавщик, срывается с бревен, которые плывут по бурной реке. За меня бежал дублер, потом он «срывался», а уже я должен был изображать, что я в воде. Только никто не предупредил, что вода плюс два и что сапоги резиновые, чтобы вода в них не попала, надо перевязывать специальной проволокой.
Когда я прыгнул, они сразу наполнились водой, и меня потащило на дно. Думаю: все – конец! Ушел под воду, мысленно с жизнью попрощался, вдруг чувствую… уперся ногами во что-то твердое. Стою по шею в воде, камера работает. Бубню текст, а сам пытаюсь сапоги скинуть. Сам не помню, как удалось избавиться от сапог, еле заполз на лодку. И тут слышу истошный вопль костюмерши: «А где сапоги?!»
СПОСОБ «ЗАКЛЕЙКИ» САВЕЛИЯ КРАМАРОВА
— Вы сами как-то рассказывали, что вашим учителем по женской части был Савелий Крамаров, который, как известно, не пропускал ни одной короткой юбки…
—Савелий действительно женщин любил, но он не был бабником. Просто он искал свой идеал. Кстати, у него был потрясающий способ «заклейки» — безотказный. Подходил к понравившейся, со словами: «Девушка, скажите, пожалуйста…» Та естественно его узнавала. Он как будто задумывался: «Что бы такое спросить?» Ее лицо тут же, как правило, расплывалось в улыбке. И все – приехали! (Хохочет.)
— А у вас есть свои фирменные безотказные способы?
—Нет, такого убойного как у Крамарова никогда не было. Но я сейчас счастливо женат, мне не нужно никого «клеить».
— То есть вы не ловелас?
(Обиженно.) — Ну почему? Мне нравятся женщины — я нормальный мужчина. Но я, к сожалению, такой человек, что работа для меня всегда была главным делом, и на женщин времени как такового не оставалось.
Представь: я снимался в среднем в 7 картинах в год, еще и работал в театре, так что тут не до чего. Результат — поздняя первая женитьба. Еще более поздняя – вторая. Елене было 19, когда мы поженились, а мне уже 49! Поэтому сейчас я, конечно, завидую дико коллегам, которые успевают все. Они детей родили рано, у них уже внуки пошли и правильно – надо это все делать рано. Если ты талантлив, удачлив, — профессия от тебя не уйдет.
— Вы пошли в режиссеры, потому что после Гайдая не стало достойных мастеров комедийного жанра?
—Я подался в режиссеры в 1992 году, когда у нас все немножко остановилось. Тогда-то мне кто-то сказал: «Давай найдем любителей кино», это тогда так назывались спонсоры. «Любители кино» нашлись, мы «выписали» из Америки Савелия Крамарова и сняли фильм «Русский бизнес». Сейчас у меня уже 15 фильмов.
— Ну и как вам в роли «командующего парадом»?
—Поначалу же со мной просто анекдотические ситуации происходили. Первая моя картина: снимаем на Арбате, ноябрь, промозглая погода. Я сыграл свой эпизод, начинаю одеваться. Довольный, что, наконец, отмучился и можно ехать домой. И вдруг слышу голос Кучи — Натальи Крачковской: “Михал Михалыч, ты куда? Ты же режиссер, надо до конца сидеть”. Представляешь, забыл! Автопилот включился. Так после того случая свои эпизоды всегда в конец ставлю — чтобы не травмировать себе душу.
— Почему став режиссером, не захотели попробовать себя в другом амплуа — сменить пластинку?
— А кому я там нужен?! Все дело в том, что тут уже командую не я, а зритель. Думаю, он не поверит мне – другому. И это как следствие повлияет на качество фильма.
— Надо убедить его своей гениальной игрой!
— С первого раза зрителя не убедишь! Он привык, чтобы все стояли на своих местах. Шаг влево, шах вправо – «расстрел». То есть провал… И вообще кино это такая тонкая вещь – в ней не надо ломать копья. Надо играть там, где ты нужен, где тебя любят зрители. Они тебе простят все, если ты на своем месте. И «не надо усераться», как говорил Олег Даль.
— У вас нет амбиций и планов снять такое кино, чтобы «остаться в веках»?
— Мечтать не вредно! Я мечтаю снять такую комедию положений, настолько умную, чтобы там не было такого, как ты лицом в дерьмо упал, чтобы не было клоунады. Комедия будет иметь право на существование, если она умная, мудрая, грустная, но веселая. Комедия жизни! Вот если такую сделать, то это будет на века. А мне еще до этого вырасти надо…
ПОПУЛЯРНОСТЬ – УДОБНАЯ ВЕЩЬ
— Помимо профессии чем-нибудь серьезно увлекаетесь? Может, охота, рыбалка, путешествия…
—Путешествовать мы с женой очень любим! А рыбалку и охоту мне заменяет спортзал и бассейн. С молодости занимаюсь атлетической гимнастикой, до сих пор через день хожу в тренажерный зал. Ведь я, если чего и добился в кино, только благодаря спорту. Так что дряхлеть не собираюсь. И пусть я постарше Наташи, но мне не хотелось бы, чтобы она это чувствовала. А охота? Лично я против. На даче я наоборот птичек прикармливаю – у меня там сало всегда для них висит. Дятлы прилетают в «красных штанах», сойки. Орнитологом уже давно стал.
— Кто-нибудь из ваших дочерей выбрал актерскую стезю?
—К счастью, нет. Младшая, Маша, получила художественное образование. Старшая, Аля, с красным дипломом окончила журфак МГУ, успешно прошла практику во Франции и работает журналистом. И у Наташиных дочек разные профессии: старшая, Татьяна, содержит салон красоты, а младшая, Ольга, — инженер-эколог.
— Ваши киногерои зачастую в пол шаге от вожделенной цели, но как и Волк из «Ну, погоди!» всегда остаются «с носом». А в жизни вам популярность принесла дивиденды в виде хорошего счета в банке, недвижимости за границей и замка в Подмосковье?
—Все относительно. Популярность – очень удобная вещь. А какие конкретно дивиденды? Не скажу. Это моя коммерческая тайна!
