В ХХ веке целая плеяда русских актрис стала звёздами Европы и Голливуда — и была вычеркнута из культурной памяти на родине. Их фильмы собирали залы от Берлина до Калифорнии, они получали «Оскары», оставляли отпечатки ладоней в Каннах, преподавали будущим суперзвёздам.
А в России — тишина. Кто-то называл их предателями. Кто-то просто молчал. Кто-то с досадой махал рукой: «Она же уехала…».
Сегодня мы расскажем про пять таких женщин. Их биографии похожи на кино: с поворотами, скандалами, тайнами и вечным вопросом — почему родина так легко теряет своих лучших?
Алла Назимова: от Ялты до трона Голливуда
Алла родилась в 1879 году в Ялте. Выросла без отца, который бросил семью.
Сперва училась музыке в Одессе, затем актерскому мастерству, причем училась у самого Станиславского. Мать с детьми переехала и дочь воспитывалась в московских пансионах.
Стала актрисой, но потом случилось судьбоносное событие.
В Костроме, куда она приехала со спектаклем, Назимова познакомилась с легендарным актёром Павлом Орленевым. У них начался роман. В 1904 году они вместе едут на гастроли в Европу и здесь Назимова быстро становится любимицей публики.
В феврале 1905 года Назимова и Орленев уехали в Америку
Через полгода она уже играла Хедду Габлер по-английски и срывала аплодисменты. В 1916 году студия Metro Pictures заключает с ней контракт: $13 000 в неделю. Деньги фантастические — по современным ценам в месяц она зарабатывала до 1 млн долларов.
Так Ялта подарила миру самую высокооплачиваемую актрису немого кино.
Но Назимова не просто играла. Она писала сценарии (псевдоним — Питер М. Винтерс), ставила фильмы, придумывала костюмы, продюсировала и монтировала. Её «Salomé» (Саломея) 1922 года — экспериментальное безумие с ар-деко-декорациями, эпатаж с феминистскими нотами. Голливуд ахнул. Цензоры тоже.
Скандалы последовали один за другим. Роман с Рудольфом Валентино. Мистические вечеринки в «Garden of Alla» — особняке, который стал Меккой арт-богемы. Спиритические сеансы, привидения в ванной, поэты в шёлковых халатах.
Но… Голливуд не прощает провалов. Пара неудачных лент и Назимову забыли. Вернулась на Бродвей, пыталась снять звуковое кино, но эпоха сменилась. А в СССР про неё даже не вспоминали. Эмигрантка, индивидуалистка, слишком свободная для соцреализма.
Сегодня её «Salomé» показывают в музеях, её имя носят театры, её стиль копируют дизайнеры. А в России? Её до сих пор путают с салатами.
Ольга Чехова: из семьи Чехова на службу у фюрера
Она родилась в Царском Селе, вышла замуж за племянника Антона Павловича, который был учеником Станиславского.
Родилась дочь, но в 1917 году супруги развелись. Уехала на гастроли в Европу с разрешения советской власти и… неожиданно осталась в Берлине в 1921-м.
Уже через год снимается у Мурнау, а к 1930-м становится лицом немецкого кино. 138 фильмов за 57 лет. Даже Хичкок снял с ней фильм «Mary».
Гитлер был от неё без ума. Геббельс тоже. Он называл её «очаровательной женщиной», а фюрер — «идеалом немецкой актрисы». Чехова играла в блокбастерах, позировала в шёлке и бархате, а в перерывах…передавала медикаменты советским пленным.
В СССР имя актрисы оказалось под запретом, даже родственникам запретили о ней вспоминать публично.
Однако не стоит сразу бросать в нее камни и обвинять в предательстве. Вероятнее всего, это была продуманная тактика и серьезная операция наших спецслужб.
Историк Энтони Бивор уверен: она работала на НКВД. Три допроса после войны от англичан, американцев и французов ничего не дали. Однако сохранились свидетельские показания, что Чехова работала именно на советские спецслужбы.
В 90-е разведчик Павел Судоплатов выпустил книгу, в которой подтвердил — Чехова была глубоко законспирированным агентом советской разведки. Кроме передачи данных обсуждалось даже ее возможное участие в организации убийства Гитлера, но дело не дошло.
После войны Чехова открыла косметическую фирму, жила в Мюнхене, умерла в 1980-х. В Германии её помнят до сих пор. В России — не очень. Слишком сложный образ: актриса, звезда Третьего рейха, советская разведчица. А заодно и просто умная женщина, умевшая выживать в любых условиях.
Мария Успенская: учительница Голливуда
Если вы слышали фамилию Страсберг — вы знаете, кто такая Успенская. Потому что она его учила. И Стеллу Адлер тоже. И ещё полголливуда.
Родилась в Туле, училась у Станиславского, уехала в США с МХТ, основала школу актёрского мастерства. И… чтобы спасти школу от банкротства, пошла в кино. В 60 лет.
И не просто пошла, а получила две номинации на «Оскар»: за «Додсворт» и «Love Affair». В фильме «Человек-волк» её Малэва стала культовым персонажем. Да, с акцентом. Да, старая. Но зрители верили. Потому что она жила ролью.
В СССР о ней молчали. Неудобная правда: эмигрантка, педагог капиталистов, актриса из «страны врага». Но именно её метод стал основой Actor’s Studio, а значит — Аль Пачино, Роберт Де Ниро, Мэрил Стрип — всё это отголоски её школы.
Умерла в одиночестве. Но в Голливуде до сих пор вспоминают: «Она нас учила чувствовать».
Татьяна Самойлова: русская Одри Хепберн и её проклятие
1958 год. Канн. «Летят журавли» получают «Золотую пальмовую ветвь». Мир рыдает. Вероника в исполнении Самойловой — это боль, любовь, надежда. Она получает номинацию на BAFTA, а пресса пишет: «Русская Одри Хепберн». Голливуд зовёт.
А Москва говорит: «Сиди дома». Никаких поездок. Никакого Голливуда. Она — достояние советского народа. И точка.
Дальше — хуже. Конфликт с Калатозовым. Отказ сниматься. Роман с французским художником. Протестная речь на Каннской сцене: вместо благодарностей — стихи Некрасова. И всё. Ролей нет. Вечный типаж «неудобной женщины».
Ушла из кино тихо. Без наград. Без фанфар. Хотя её отпечаток руки до сих пор — единственный советский след на Аллее Каннского фестиваля.
Елена Соловей: от Ленфильма до Голливуда через тернии эмиграции
Если вы видели «Рабу любви», вы помните глаза Соловей. Эти глаза смотрели сквозь эпоху. Она была музой Михалкова, звездой артхауса, победительницей Канн (фильм «Факт», 1981).
А потом — Америка. «Клан Сопрано», «Мы владеем ночью», «Иммигрант», «The Lost City of Z». Её лица не забудешь. И голос. Она преподаёт в Нью-Джерси, учит детей русских эмигрантов, как любить Чехова.
Когда-то в Каннах, после премии, она села на мопед и уехала кататься по набережной, чтобы почувствовать: «Я — свободна». В России о ней говорят мало. Не вписывается. А зря.
У этих женщин — разные судьбы. Но один диагноз: в своей стране их быстро позабыли.
Мы любим говорить: «У нас великая культура». Но великая культура — это и умение помнить. Не только тех, кто остался. Но и тех, кто уехал. Кто прославил нашу школу, наш стиль, наш темперамент. Кто преподавал Де Ниро. Кто влюблял в себя Гитлера а думал о родной стране.
Может, пора вспомнить?
«Художник мёртв только тогда, когда умирает последний человек, который его помнит». Алла Назимова