Шапки из перьев плохо держат удары судьбы, а стразами не залепить эмоциональные травмы. Шоу-бизнес — не вечеринка, а скорее мясорубка, и те, кто из него выходили, чаще выглядели как выжатый лимон, а не как победитель.
Невозможное равенство: кто с кем и сколько
Платили мало. Зарабатывали — на них. «Стрелки» в золотой период собирали залы на миллион, а сами получали по 15 долларов за концерт. Жили вчетвером в общагах, ели что дадут, но искренне считали это нормой. Потому что «движ», потому что девичья слава. Потому что до этого ты стояла у станка, а теперь на афише.
Катя Кравцова, одна из самых ярких «стрелок», однажды попросила прибавку. На следующий день её заменили. Потом — депрессия, попытка самоубийства, антидепрессанты и суд над продюсерами. Вроде бы банальная история. Но тогда всё это звучало как бунт против незыблемого. Типаж вышел из моды — до свидания.
Когда любовь — не спасение, а диагноз
Многие из этих девушек шли в группы не только за деньгами и славой, но и чтобы устроить свою жизнь. В смысле — выйти удачно замуж. Глянцевый принц, лимузин, ребёнок в Майами. Но всё работало наоборот. Личная жизнь не выдерживала гастрольных туров. Любовники были либо абьюзерами, либо недолгими вспышками. Мужья — редкость, измены — почти правило. А дети? Дети не входили в контракт.
Большинство имели в договорах пункт «беременность запрещена». Ира Лукьянова, например, узнала о своей беременности в момент, когда гастрольный график не оставлял времени даже на сон. Врачи сказали: организм истощён, ребёнок не выживет. Надо лежать, есть и ничего не делать. Лукьянова выбрала ребёнка и ушла.
Та же Жанна Фриске ушла чуть позже. После «Последнего героя», после всех хитов и романов — с продюсером, хоккеистом, олигархом. Ей казалось, что теперь можно жить. В Майами, с любимым человеком (Дмитрий Шепелев), с ребёнком. Всё было красиво — ровно до того момента, пока не случилась трагедия.
Диагноз, от которого не спасают ни деньги, ни слава
Диагноз Фриске стал шоком. То ли во время беременности, то ли вскоре после родов ей поставили опухоль мозга. Были слухи, что она отказалась от химиотерапии, чтобы сохранить жизнь сыну. Были другие — что лечение началось поздно, а шансов не было изначально. Но как бы то ни было, красивая девушка с афиши вдруг стала символом хрупкости и уязвимости. Жанна умерла в 40. Её прощание было национальным трауром.
Вот только при жизни её обвиняли в «псевдолюбви» и «пиар-романах», сплетничали, обсуждали её наряды, делили роли и влияние. Умерла — и сразу стала святой.
Вокруг — блеск, внутри — слёзы
Ольга Орлова, первая и главная в «Блестящих», не выдержала внутренней конкуренции. После того как Жанна стала новой звездой группы, начались конфликты. Скандалы. Ревность. Она ушла. Надеялась на поддержку мужчины — владельца стриптиз-клуба, который ради неё бросил Наталью Лагоду. Та, в свою очередь, сошла с ума, потеряла всё, выпала из окна, выжила, стала инвалидом, спилась и умерла в нищете в Луганске. Всё это — из-за одного продюсера. Из-за одной группы.
Маргарита Суханкина и Наталья Гулькина дрались за микрофоны на сцене. Цветы из рук вырывали. Слова «я спела» звучали как обвинения. «Мираж» — это было всё, и ничего одновременно. Самозванцы, фанера, гастроли, обман, криминал, клоны. Сегодня — ты на сцене. Завтра — где-то в Башкирии фальшивая «ты» поёт под твою запись. И ничего ты не докажешь.
Гастроли под присмотром братвы
К шоу-бизнесу в девяностых быстро подключился криминал. Деньги, билеты, провокации, крыша. «Мираж» возили деньги автобусами. «Комбинацию» — охраняли почти как министерство. Кто не платил — получал. Иногда смертью. Продюсера Александра Шишенина, например, убили возле дома. До сих пор никто не нашёл заказчика.
После него «Комбинация» уже не была прежней. Хиты закончились. Солистки уходили одна за другой. Времени было много, идей — мало. Виталию Окорокову, автору хитов, ничего не оставалось, как заткнуться. Ушёл и он.
Женская эстрада как трамплин в одиночество
Почти все солистки рано или поздно сталкивались с депрессией. Уходили в себя, в больницы, в алкоголизм, в йогу, в психотерапию. У кого-то получилось выбраться. У кого-то — нет. У кого-то — муж, развод и отнятые дети. У кого-то — тюрьма у возлюбленного, и поездки в Мордовию с передачами.
Анна Семенович — символ фигуры, которой восхищалась страна. Но сама говорит, что одна. Орлова — тоже. Гулькина — в нескончаемой борьбе за наследие «Миража». Суханкина — в убеждённости, что её чуть не убили конкуренты. Это всё не сцена. Это жизнь. Где ты можешь блистать, а потом — исчезнуть. И никто не вспомнит.
Финал для «поющих трусов»
В конце девяностых всё закончилось. Поп-группы ещё существовали, но стали шуткой. Молодёжь смотрела MTV, слушала t.A.T.u. и думала, что «Блестящие» — это из маминой молодости. Но эти девочки, которые в 90-х носили стразы на бёдрах, сделали историю. Пусть фанерную, пусть жестокую, но настоящую. На их песнях целовались в подъездах, дрались на дискотеках, рыдали после расставаний. Их винили во всех грехах, но и пели с ними хором.